– Удачной заброски, диггер, – сказал старик.
* * *
Когда тебе пятьдесят один, можно подумать и о смерти.
– Ты нас предал, Энигма, – сказала одна из теней. Старик не мог ее видеть, но знал, что тень эта – не от человека.
– Зачем ты ему рассказал? – продолжала тень.
– Он неудачник. – Старик поднял голову. – Что он может изменить?
Молчание.
– Я думаю, ты пытаешься нас обмануть. Нам придется его остановить.
Старик отступил и замер. Почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. Они могут. Они все могут. Сначала, когда тени появились, он думал, что просто сошел с ума. Это бы все объяснило. Правильно? Но теперь эти объяснения уже не кажутся слишком удачными.
Если ты сошел с ума, это как минимум надолго.
Старик хотел ответить, но внезапно это случилось. Тын-н-н.
Звук, словно лопается гитарная струна.
Началось.
Если бы он не был слепым, он бы закрыл глаза, чтобы этого не видеть.
Но даже слепой, он это видел – в своем воображении, будь оно проклято. Стена набухла зловонными волдырями, раковыми опухолями, проступили чудовищные пульсирующие вены. Пошла волной, выгибаясь от давления изнутри. Затем вздулась – пузыри, словно от страшного ожога. Пузыри росли, их становились все больше.
Старик ждал.
Он знал, что это неизбежно. Здесь их территория.
Пузыри начали лопаться. Из лопнувших пузырей выглядывали изуродованные шрамами полулица, полуморды. Откушенные уши, вырванные клещами ноздри, разорванные щеки. На самом деле в них не было ничего человеческого – просто разум безуспешно пытался придать пришедшим узнаваемые черты.
Сотни черных, ничего не выражающих выпуклых глаз смотрели теперь на Энигму.
– Чтобы исправить твою ошибку, нам придется послать Призрака. Но для начала он займется тобой.
Вот и все.
– Съебались из кадра, – велел старик. Выпрямился. – Я еще кони не двинул. Когда двину, тогда и при… – Он вздрогнул. Потому что рядом появился кто-то еще.
Скрип двери.
Из темноты медленно выдвинулась массивная, очень высокая фигура, нависла над старым диггером. Кожа человека, если это был человек, отливала серым. Энигма не видел этого, но знал.
Энигма слышал дыхание существа, клокотание воздуха в его зловонных легких. Шипение, когда отработанный воздух выходил из них наружу. Слышал даже биение крови за серой кожей, гладкой и твердой, как металл. Чувствовал, как тварь на него смотрит.
Существо протянуло длинную руку… или что у него там? Старик не знал.
– Грабли подбери, – предупредил Энигма. Отступил назад, приготовился…
«Кажется, смерть пришла – ты, старый долбаный диггер. Готов?»
Он перехватил костыль поудобнее, занес для удара. Все когда-нибудь подходит к концу.
– Я сказал – съебались из кадра, – повторил он медленно. – Или объяснить популярно?
Серая фигура наклонилась… Вложив в удар всю силу и злость, старик махнул костылем…
* * *
Иван услышал за спиной далекий глухой вой и передернул плечами. Ветер, наверное. В туннелях всегда ветер.
На то оно и метро.
Военные медики остались позади мерцающим электрическим пятном. «Так, – начал мысленно загибать пальцы Иван. – “Чернышевскую” я прошел, “Площадь Ленина” тоже, сейчас “Выборгская”. Верно?»
В отличие от блокпостов Альянса, выборгский был чисто формальный. Никаких мешков с песком, пулеметов, никаких прожекторов. Прямо посреди туннеля стоял стол с конторкой и два стула. На стульях лениво развалились двое в серой форме с автоматами. Дальше по туннелю находилась выгородка – сиденья из метровагона составлены уголком. Иван увидел расползшийся от старости коричневый дерматин. На одном сиденье спал человек в гражданском – задержанный, что ли? Освещалось все единственной лампой, запитанной от аккумулятора. Иван заметил под столом его массивный пластмассовый корпус.
Диггер поздоровался с таможенниками, кивнул.
– Откуда идешь? – спросил таможенник.
У него был ледяной равнодушный взгляд.
– С «Восстания», – Иван знал, что это вызовет расспросы, но откуда ему еще идти?
Против ожидания, таможенник не стал допытываться дальше, а просто кивнул – понятно.
– Что несешь?
– ГП-шки на продажу. Ну, и по мелочи.
– Показывай.
Иван расстегнул сумку. Таможенник хмыкнул.
– Цель посещения. – Он раскрыл толстую тетрадь в клеточку, послюнявил карандаш. – Пишу: бизнес. С тебя два патрона.
Иван кивнул.
– А что так много-то? – спросил он.
– Время такое, – сказал таможенник. Аккуратно вырвал листок из тетради, протянул Ивану. – Плати или топай обратно.
– Тяжелое время, – сказал Иван.
– Да уж, – согласился таможенник. – Не без этого… Слышал новости? Придурки с «Васьки» бордюрщиков перебили. Всех подряд – и женщин, и стариков тоже. Ублюдки долбаные. – Он нахмурился. – Э, ты чего побледнел? Да ты что, тоже из бордюрщиков?
– Да. – Иван пошатнулся. Голова кружилась. То ли от долгой ходьбы, то ли просто так.
– Понятно, – сказал таможенник. – Извини, друг. Я вот раньше вашего брата не очень любил, честно, но это же пиздец совсем. Нельзя так с людьми. Чего эти василеостровцы с цепи сорвались?
Иван снова увидел: Гладыш, оскалив зубы, вгоняет лом в неподвижное тело. Брызги крови.
– Это не они, – с трудом сказал Иван. – Это… адмиральские были…
От явной лжи свело челюсти.
– Э-э, – сказал таможенник. – Как тебя обработали-то… Адмиральцы тоже не сахар, согласен, но по сравнению с васькиными – просто все в белом. Тьфу ты. Говорят, там сейчас василеостровцев судить собираются. Как военных преступников. Ты бы в свидетели пошел, что ли? Это нельзя так спускать, а то совсем оборзеют, сволочи. Они там и так огнеметами людей жгли, я слышал. Это уж совсем ни в какие гермоворота…
– Сколько платить, говоришь? – Ивану совсем не хотелось продолжать этот разговор. – Два патрона?
На его удивление, таможенник махнул рукой:
– Забудь. Давай. – Он протянул руку. Лицо у него стало вполне человеческое.
– Что? – спросил Иван тупо.
– Как что? Печать поставлю. – Таможенник взял листок, подышал на печать, шлепнул два раза, оторвал половину листка, другую вручил Ивану. – Давай, друг, проходи. А патроны себе оставь. Тебе нужнее.
– Да, – сказал Иван. – Спасибо.